Депутат Кожевникова на РСН: Я эмоциональна, в политике мне сложно

А. МИТНОВИЦКАЯ: В студии Мария Кожевникова, актриса, депутат, мама и ещё много чего. Здравствуйте. М. КОЖЕВНИКОВА: Добрый день! А. МИТНОВИЦКАЯ: Как бы мы ни хотели говорить о творчестве в этой программе, я понимаю, что зайдёт разговор и о Вашей законотворческой деятельности. М. КОЖЕВНИКОВА: Тоже творчество. А. МИТНОВИЦКАЯ: И кого же ещё приглашать 23 февраля в программу «Творцы», как ни Вас. Вам всё-таки, пусть и на съёмочной площадке, пришлось пережить ужасы войны. Это же было действительно невыносимо трудно. Это был холод, грязь. В конце концов, Вас били. М. КОЖЕВНИКОВА: Да, били по-настоящему. Но разрешите в первую очередь поздравить всех мужчин с праздником. Я скажу, наверное, банальные вещи, но дорогие мужчины, желаю вам здоровья, сил, терпения. Вы – действительно наши сильные плечи, спины, и мы вас безумно любим. Так что будьте счастливы. А. МИТНОВИЦКАЯ: Часто говорят, что 23 февраля – это праздник в том числе и мужественных женщин. Вы с этим согласны? М. КОЖЕВНИКОВА: Я согласна. Многие женщины и в армии служат, тут пол не играет роли, больше, наверное, сила духа и характера. Вы спросили про фильм «Батальонъ». Я даже не предполагала, что будет на самом деле. Режиссёр Дмитрий Месхиев решил, что у нас будут съёмки натуралистические. Мы по 14–15 часов в день бегали много километров в тяжёлой амуниции, с тяжёлыми ружьями. А. МИТНОВИЦКАЯ: То есть особой бутафории там не было? М. КОЖЕВНИКОВА: Не то что особой, её вообще не было. Снимался фильм рядом с Питером, и весь этот песок на пляже был везде – в глазах, во рту, в волосах, в каше, которую нужно было есть, причём дублей 15. А каша была на воде. Всё было по-настоящему. Это 4 года моей жизни, я принимала участие в этом фильме не только как актриса, я ещё помогала писать сценарий и вообще помогла этому фильму родиться. За это время я родила двух сыновей. С фильмом было очень много разных проблем – и денег не было, и много всего другого. Я счастлива, что в итоге этот фильм стал самым кассовым, а не какие-то комедии, на которые у нас сейчас молодёжь ходит. Я вчера выставила пост в соцсетях, и в комментариях сегодня какая-то молодая девочка написала о том, что она очень мало знала о Первой мировой войне, но после того, как посмотрела это кино, стала просто специалистом. Её настолько захватило, что она начала читать различные книги, учебники. Вот это – самое главное. А. МИТНОВИЦКАЯ: Наверное, ради этого всё и делается. М. КОЖЕВНИКОВА: Безусловно. Чтобы об этих героях вспомнили. Понятно, что в советское время вообще решили о них забыть, понятно, что была власть, которая не хотела, чтобы об этом вообще кто-то знал. А как? Это – наши прабабушки и прадедушки, они были героями, они были такими, какие есть, и мы не имеем права про них забыть. Тем более, это уже следующее поколение. Если про Вторую мировую войну нам дедушки рассказывали, то про Первую – нет. А. МИТНОВИЦКАЯ: Да, мы читали письма, часто устраивают какие-то выставки. Да и в школе изучению Великой Отечественной войны посвящают много времени. М. КОЖЕВНИКОВА: Хотя сейчас всё меньше. Я с этим не согласна. А. МИТНОВИЦКАЯ: Это можно как-то побороть на Вашем уровне? М. КОЖЕВНИКОВА: Я, к сожалению, не в комитете по образованию. А. МИТНОВИЦКАЯ: Но Вы в комитете по культуре. М. КОЖЕВНИКОВА: Да. Но, к сожалению, в образовании сейчас огромное количество проблем. Я читаю сейчас учебники, которые мне присылают родители, всё пересылаю потом Володе Бурматову. Там задачи просто на уровне деградации: «Когда в классе 15 умных и красивых, какое будет соотношение, если к доске выйдет умный и красивый или умный и некрасивый…», ну и так далее. А. МИТНОВИЦКАЯ: Это кошмар. М. КОЖЕВНИКОВА: Это ещё простой вариант. А ещё есть другие: «Русские люди едят три булки хлеба, а потом пришёл таджик…» А. МИТНОВИЦКАЯ: Это же вообще нарушение закона. М. КОЖЕВНИКОВА: Я о том и говорю. Есть очень много проблем. Когда я получала образование, оно было другим. Я сейчас общаюсь с молодёжью, я для них всё-таки некий пример для подражания, не побоюсь этого слова. Они мне рассказывают. Как сдают экзамены. Им просто жить в какой-то момент не хочется, они занимаются только ЕГЭ, они перестали думать. Я говорила с американцем, которого работает много русских людей. Он сказал, что даже для них это стало проблемой, потому что раньше они приглашали русских людей, потому что они умели мыслить совершенно иначе, чем любой другой человек на земле. Нас учили этому в школе: если ты можешь решить задачу иначе, решай иначе. А сейчас… А. МИТНОВИЦКАЯ: Сейчас вариантов нет. М. КОЖЕВНИКОВА: Безусловно, мы должны идти вперёд, модернизировать систему образования, это необходимо. Но то, чему нас учили – мыслить, а не решать «АБВГДейку» – нужно возвращать. Я очень надеюсь, что наш министр Ливанов будет слышать людей, потому что это говорят уже и ученики, и их родители, и бабушки – все. И мы много говорим об этом в Государственной думе. Хочется, чтобы он нас услышал. Хочется, чтобы русский человек был силён тем, что он может мыслить иначе, чем другие люди на земле. А. МИТНОВИЦКАЯ: Давайте вернёмся к фильму «Батальонъ». Я смотрю, Ваша причёска уже вернулась, всё в прежнем шикарном виде, но неужели тогда нельзя было хоть как-то договориться? Ведь если всё откинуть – режиссёра, условия – ведь Вы же – женщина! И потерять волосы – это беда, катастрофа. М. КОЖЕВНИКОВА: Я сразу откину всё, что Вы до этого сказали. Потому что режиссёр не говорил ничего, это даже не обсуждалось. Я – актриса, я должна пройти тот этап, который проходила моя героиня. Мне это нужно было самой. Я вообще к каждой своей роли подхожу очень честно. Для «Универа» я ходила полгода по ресторанам, наблюдала за этими девчонками – как они кладут телефончик, как улыбаются. Так же и с этой ролью. Когда я поступала в ГИТИС, я понимала, что если нужно будет потолстеть на 100 кг, похудеть на 50 кг, сбрить волосы, я это сделаю. Отношение к профессии должно быть честным и правильным, поэтому насколько возможно пережить то, что переживает тот человек, нужно стараться выполнить. Тем более что у нас была ответственность – мы не просто играем какой-то сценарий, мы снимаемся в историческом фильме, нам было очень важно, чтобы всё было честно. А. МИТНОВИЦКАЯ: А там есть какие-то неточности? Вы боролись с ними? Я знаю, что у Вас чувство справедливости дико обострённое. М. КОЖЕВНИКОВА: У нас много работало на съёмочной площадке людей, которые следили буквально за каждой пуговичкой на нижнем белье, чтобы она была именно того времени. Наверняка за всё кино можно найти какие-то неточности, но был огромный акцент на каждом кадре, каждом костюме, каждом поступке, даже на словах, таких как «окстись», «охолонись», то есть на тех, которые мы сейчас вообще не употребляем. Я начала употреблять их в своей речи, потому что хотела вжиться в образ. А. МИТНОВИЦКАЯ: Родные не замечали, что речь поменялась? М. КОЖЕВНИКОВА: Не то чтобы поменялась. Я просто старалась больше употреблять их в речи, чтобы они звучали естественно. А. МИТНОВИЦКАЯ: Вы сейчас сами вспомнили про «Универ». По сути-то, Вам пришлось играть совершенно недалёкую красавицу, при этом Вы – девочка московская из интеллигентной семьи. Как Вам удалось сыграть эту роль? М. КОЖЕВНИКОВА: В какой-то момент я поняла, что больше не могу и ушла с этого насиженного места, где платили очень хорошо. Я этого не скрываю. В Госдуме я получаю гораздо меньше, чем в сериале «Универ». Буквально за несколько дней я получала всю свою зарплату – «белую». Мне многие политики говорят, что об этом нельзя рассказывать. Но почему? Я снималась в массовке, у меня были роли «кушать подано», я прошла всё и дошла до главной роли. Да, это не была Анна Каренина, но её мне никто и не предлагал. Поэтому это был для меня реальный шанс получить главную роль. И какая бы она ни была, я на неё согласилась. Пусть это комедия, ситком, но любой актёр вам скажет, что комедию сыграть сложнее, чем драму. Заставить людей плакать гораздо легче, чем смеяться. Не получалась эта роль. Когда я увидела пилотные серии, я поняла, что мне нужно уйти из профессии. Это была просто какая-то ужасная резиновая кукла, просто не человек. Потом пришёл новый режиссёр, мы начали каждый день репетировать, мы понимали, что «ТНТ» уже выкупили проект, и через 3–4 месяца начнётся запуск. В эти месяцы я начала активно работать каждый божий день. В результате если вся страна поверила, что я – Аллочка из «Универа», то это означает, что я свою работу сделала хорошо. Какие ко мне сейчас могут быть претензии? Я понимаю, что в политическом плане я не всем угодна. Я ни в коем случае не говорю о том, что я – птица высокого полёта, я к себе очень спокойно отношусь, но понимаю, что у меня есть оппоненты, которым не очень приятно, что у меня есть огромная сила в виде людей, которые меня читают, любят. Пусть они меня любят с каких-то проектов как актрису, но они идут со мной. Это около 3 млн человек, не все политики могут таким похвастаться. Поэтому начинают меня «мочить», напоминать про Аллу из «Универа». А. МИТНОВИЦКАЯ: В том числе и Ваши коллеги из Госдумы это делают? М. КОЖЕВНИКОВА: Нет, коллеги из Госдумы, наверное, нет. Больше, наверное, оппозиция. А. МИТНОВИЦКАЯ: Это Вы про Собчак сейчас? М. КОЖЕВНИКОВА: Не только. Кстати, она потом подошла и сказала: «Давайте обо всём забудем, кто старое помянет – тому глаз вон». Я сказала: «А кто забудет – тому два, Вы же знаете продолжение». Ну, посмеялись, и всё нормально. Но есть люди, которым хочется на этом, может быть, себе рейтинг поднять. Я к этому спокойно отношусь. Я думаю, что нормальный человек понимает, что люди, играющие маньяков, не бегают с топором по ночам. А. МИТНОВИЦКАЯ: В конце 2011 года, если я не ошибаюсь, Вы попадаете в Госдуму. И где-то в 2012 выходит «Духless», где Вы играете роль женщины, прямо скажем, сильно распущенной. М. КОЖЕВНИКОВА: Когда я начинала эту роль, для меня эта женщина была таким духовным инвалидом. Но я опять же не побоялась её играть, потому что это – профессия. Я не шизофреничка, я не становлюсь в жизни таким человек. Мне роль эта показалась интересной, потому что таких девочек много, для которых вещи гораздо важнее, чем какие-то человеческие принципы. Почему бы это не сыграть? Я довольна тем, как я это сделала. Опять же, все поверили. Конечно, там есть сцена с нецензурной лексикой. Этот фильм снимался почти 5 лет. То есть я сыграла эту сцену гораздо раньше, чем стала депутатом. А. МИТНОВИЦКАЯ: Да, говорили, что фильм уже неактуален. М. КОЖЕВНИКОВА: Дело в том, что закончились деньги, был огромный перерыв, потом пришёл Федя, и всё-таки кино доделали. Когда я снималась, законодательство запрещало нецензурную лексику в кинотеатрах. Но мы это сделали. Он говорил: «Маша, ты понимаешь, что у тебя должна быть эта энергетика, эта грязь?» А. МИТНОВИЦКАЯ: Должна вызывать отвращение, конечно. М. КОЖЕВНИКОВА: Выучить это было почти нереально. У меня не получалось, режиссёр меня успокаивал. У меня даже была истерика, я говорила, что я, наверное, плохая актриса. Я – человек, запоминающий текст по смыслу, а там смысла нет. И вот на этом я и попалась. Память у меня нормальная, но 3–4 листа нецензурных слов запомнить было невозможно. Тогда режиссёр сказал: «Маша, соберись, и одним дублем сделай». В результате это был один дубль. А. МИТНОВИЦКАЯ: Да ну? М. КОЖЕВНИКОВА: Да. Я сказала, что больше этого не сделаю. Но всё получилось. Потом ко мне подошёл Говорухин, председатель моего комитета, и сказал: «Маш, я про кино промолчу, но самыми лучшими моментами были твоя сцена и сцена с Владимиром Владимировичем». Я получила от коллег достаточно высокую оценку. Да, это роль духовного инвалида, есть такие люди. А. МИТНОВИЦКАЯ: Когда этот фильм показываешь знакомым, которые не очень хорошо знают российскую действительность, они спрашивают: «А это кто?», «А это какой актёр?». И когда ты отвечаешь: «А вот это – депутат Госдумы», они очень удивляются. М. КОЖЕВНИКОВА: К сожалению, я и актриса, и депутат Госдумы. И кино снималось задолго до. Может быть, если бы я уже была в Госдуме, я бы подумала, сниматься или нет. Но я этой роли совершенно не стесняюсь. А. МИТНОВИЦКАЯ: Другой вопрос – что Вы будете сделать, если Вам в будущем подобную роль предложат? Отказывать будете? Потому что принципы тоже есть какие-то. М. КОЖЕВНИКОВА: Безусловно. У меня сейчас просто вообще нет времени на кино. «Батальонъ» был исключением. Там должны были быть съёмки летом, но я забеременела, и всё повернулось совершенно иначе. Я снималась и во время беременности, и через две недели после того, как родила. Сейчас я взяла на себя ответственность, я реально работаю, у меня в жизни есть шанс, который я должна использовать элементарно для своих детей, которых я не хочу отправлять учиться за границу. Я хочу жить в своей стране. Меня папа научил любви к родине, как бы смешно и пафосно это ни звучало. Когда у нас были голодные 90-е, он имел контракты за границей – в Англии, Швеции, Швейцарии. Нам предлагали там остаться. И хотя там жизнь была совершенно другая, папа сказал, что он русский, выступал за родину и не променяет свою страну ни на какую другую. Когда мы вернулись в Россию, все крутили у виска. Это, наверное, даже не слова, это примеры, поступки твоих родителей, которые закладываются где-то в подсознании. Я тоже хочу жить в этой стране. И если у меня выпал шанс что-то здесь поменять, я буду стараться, хотя понимаю, что я не бог и не царь. А. МИТНОВИЦКАЯ: У Вас гораздо больше возможностей, чем у многих. М. КОЖЕВНИКОВА: Да. Поэтому я стараюсь на своём уровне что-то менять. У меня много законопроектов, которые я считаю крайне важными. Я ехала сюда, слушала ваш эфир, там говорили о половой жизни и вообще о мужчинах, насколько им надо следить за своим здоровьем. Я тоже после того, как стала мамой, начала заниматься именно продуктами питания, следить за тем, что мы едим. А. МИТНОВИЦКАЯ: И то самое пальмовое масло, о котором мы уже говорили по телефону. М. КОЖЕВНИКОВА: Там очень много чего, с чем нужно не то, что бороться, а кричать, потому что нас реально травят. С чего всё вообще началось. Когда мы с первым ребёнком переходили на смеси, я уже была беременна вторым. И я купила у нас в аптеке смесь Nutrilon, одну из самых дорогих, мне её порекомендовал педиатр. На неё началась сильная аллергия. Так как я была в этот момент между съёмками и домом, девочка знакомая сказала, что едет в Финляндию покупать питание для своего ребёнка и купит мне. Она привозит мне питание… А. МИТНОВИЦКАЯ: И Вы начинаете сравнивать состав? М. КОЖЕВНИКОВА: Нет, я ничего не сравнивала. Она купила то же самое питание, та же самая коробка, та же самая фирма – всё то же самое. Ну, как такое вообще возможно? Закон подлости. А она мне отвечает: «А ты попробуй». Я, не веря в это, попробовала, и на это аллергии не было. Вот как такое может быть? Всё одинаковое, только другое название. Тот же самый состав. Я начала разбираться. Если говорить о пальмовом масле, оно вообще не используется в детском питании, особенно в Европе. У нас это, наверное, возможно. У нас есть такой коэффициент порчи у пальмового масла, перекисное число. А. МИТНОВИЦКАЯ: То есть масло, которое можно использовать для смазывания рельсов, нам фактически скармливают. М. КОЖЕВНИКОВА: На биодизель есть европейская стандартизация «НАСКО», у них перекисное число 2,5. А у нас в еду наших детей можно 10. Ну и мы сами это едим почти каждый день, потому что это кондитерские изделия, молочная продукция, хлеб. А. МИТНОВИЦКАЯ: Как раз в тот день, когда мы с Вами разговаривали, мне нужно было пойти в «Красный октябрь», купить конфеты в подарок. И там бабушка какая-то спросила: «А у вас есть какое-нибудь печенье, в котором нет пальмового масла?» И продавщица, не моргнув глазом, ответила: «Нет, у нас всё с пальмовым маслом». Она это говорила так спокойно и гордо, как будто это достижение. М. КОЖЕВНИКОВА: Вот я и не могу ребёнку купить печенье или сушки. Вот у младшего зубки режутся, а сушек нет. Я объездила уже всё. В пальмовом масле есть пальмитиновая кислота, которая сродни женскому грудному молоку. Пожалуйста, добавляйте его в детское питание. А не просто пальмовое масло. Ну и, конечно, мы говорим о его качестве и транспортировке. Потому что транспортировка происходит в цистернах из-под гудрона и бензина. А. МИТНОВИЦКАЯ: Вы серьёзно? М. КОЖЕВНИКОВА: Да, серьёзно. Когда я это читала, у меня были глаза ещё больше, я не могла в это поверить. Это действительно так – приходит наливом после опасных грузов, надо обязательно очищать. Так вот я в Госдуме бьюсь за то, чтобы его хотя бы очищали, чтобы перекисное число уменьшить до 0,9. И это не госпожа Кожевникова придумала, это рекомендовал Роспотребнадзор, министерство здравоохранения, и министерство сельского хозяйства с приходом Ткачёва тоже нам помогают с этим. А. МИТНОВИЦКАЯ: Когда вы добьёте их? М. КОЖЕВНИКОВА: Законопроекты уже внесены в Государственную думу. У нас есть регламент. Я надеюсь, что в марте-апреле их рассмотрят на пленарном заседании. Сейчас я дописываю законопроект по поводу трансжиров, запрещённых в Америке. Запрещено даже иметь оборудование, с помощью которого получаются эти трансизомеры, эта ломаная молекула. Куда это оборудование идёт? А. МИТНОВИЦКАЯ: К нам? М. КОЖЕВНИКОВА: Конечно. А. МИТНОВИЦКАЯ: То есть мы утилизируем в себя? М. КОЖЕВНИКОВА: Да. Очистка килограмма пальмового масла стоит 10 центов, это наше с вами здоровье столько стоит. Кто-то пугает тем, что если примут этот законопроект, повысятся цены. Не верьте, это неправда, потому что мы считали, что буханка хлеба подорожает на 6–8 копеек, печенье – 12–18 копеек. Но эти копейки – не стоимость нашего здоровья. А. МИТНОВИЦКАЯ: Чаще всего депутаты говорят, что это не повлияет на стоимость или повлияет совсем чуть-чуть, а если цены скакнут выше, значит это в магазинах занимаются спекуляцией. Как-то можно предупредить это? М. КОЖЕВНИКОВА: Конечно, надо разговаривать. Но очистка килограмма стоит 10 центов. Всё остальное будет враньём. Но перевозить в цистернах из-под гудрона и бензина категорически нельзя, потому что это уже не очистить, и это попадёт в организм и будет вызывать онкологические заболевания. Конечно, я понимаю, что сетям невыгодно на своих полках хранить те товары, у которых небольшой срок годности – ту же сметану или молоко. А. МИТНОВИЦКАЯ: Удивительно, конечно, сколько стоят в холодильнике сметана и молоко, и ничего им не делается. М. КОЖЕВНИКОВА: Я купила молоко для детских йогуртов, мне казалось, что оно хорошее, срок годности всего 5 дней. Недавно мы ездили в Вологду, спасали завод от уже вторых торгов. Завод уникальный. Если хотите, покупайте его продукцию, она проверенная, там нет никакого пальмового масла. Там просто наивкуснейшее сливочное масло, молоко. Это уникальное предприятие, с оборудованием стоит миллионы долларов, всё идеально чисто. Там работают маслоделы в третьем-пятом поколении. Я такого никогда не видела. 17 февраля его хотели продать, мы с этим боролись, я даже в соцсетях напрямую обратилась к Дмитрию Анатольевичу, потому что было распоряжение правительства снять его с торгов, а Русский аукционный дом решил, что он этого не видел. Буквально за несколько минут его сняли с торгов. Мы будем и дальше отслеживать эту ситуацию, потому что я считаю, что это – необыкновенный завод, в который вложили за последние несколько лет более 2 млрд, а продают за миллиард. Я понимаю, что экономическая ситуация сейчас не самая лучшая, но не настолько же. Так вот, возвращаясь к йогурту. Я оставила это, как мне казалось, хорошее молоко. Оказалось, что оно уже больше месяца как просрочено, но не скисло. А. МИТНОВИЦКАЯ: Значит, Вы готовите йогурт детям, Вы ищете сушки. Детей уже двое. При этом Вы депутат, спасаете заводы, общаетесь с подростками, снимаетесь в кино. М. КОЖЕВНИКОВА: Не снимаюсь. «Батальонъ» – единственный фильм за 4 года. За последние полтора года я не взяла ни одного проекта, хотя мне предлагают. Не знаю, будет кино в дальнейшем или нет, но на данный момент его не может быть, потому что нет времени. А. МИТНОВИЦКАЯ: Так как Вы всё успеваете? М. КОЖЕВНИКОВА: Сплю по 4–5 часов. Я такой человек. Меня как отдали в спорт в 4 года, мне стало необходимо чувствовать себя нужной, самореализовываться. Это не кто-то меня заставляет, в конце концов, меня и муж обеспечивать может, но мне это самой надо. Я по-другому не могу. Вот было два выходных, я провела их с детками. А сегодня уже встала и думаю: «Так, мне никто не звонит, я никому не нужна, я никуда не опаздываю». Я привыкла жить в сумасшедшем ритме жизни, но мне это нравится, я получаю от этого удовольствие, несмотря на усталость. Усталость это достаточно для меня приятная. Хотя, конечно, бывают моменты, когда не особенно получается. Борьба с пальмовым маслом, например, продолжается почти 2 года. Было много поражений, когда мне думалось, что уже, наверное, хватит, пора смириться. Уже и говорили, и звонили, и намекали, что не стоит этим заниматься. А. МИТНОВИЦКАЯ: Даже так? М. КОЖЕВНИКОВА: Да, и близким звонили. А. МИТНОВИЦКАЯ: Угрозы были? М. КОЖЕВНИКОВА: Не угрозы, но предупреждения, советы были. Говорили, что это – очень прибыльный бизнес, зачем туда лезть. Говорили: «Занимайся своими детками, всё же хорошо». Я говорю: «Да, и то, что другие детки будут травиться – тоже прекрасно». Хочется как-то за их здоровье побороться. А. МИТНОВИЦКАЯ: Наши слушатели спрашивают: «Как вам удаётся так потрясающе выглядеть?» М. КОЖЕВНИКОВА: Именно поэтому. Иногда бывает, что нет времени поесть, от этого очень хорошо приходит в норму фигура. А. МИТНОВИЦКАЯ: Обычно говорят, что когда нет времени поесть, человек переходит на какие-то перекусы, а это не сильно полезно. М. КОЖЕВНИКОВА: У меня даже на перекусы нет времени иногда. Но у меня есть моя любимая мамочка, которая живёт с нами, которая мне обязательно что-нибудь даёт с собой – супчик, например, я его в машине ем. Но поскольку я сейчас занимаюсь питанием, я себе не позволяю никакие… А. МИТНОВИЦКАЯ: Как Вы вообще по ресторанам ходите, по светским мероприятиям? М. КОЖЕВНИКОВА: У меня в последнее время у меня нет времени и желания на светские мероприятия. Когда это было нужно, я ходила, и было интересно. А сейчас если кого-то сильно хочется увидеть, можно позвонить и пригласить в гости. Поэтому это мне стало вообще не интересно. Гораздо лучше побыстрее домой приехать, обнять своё счастье – своих мужчин. А. МИТНОВИЦКАЯ: Вы говорили, что хотите пятерых детей. М. КОЖЕВНИКОВА: Да, и до сих пор хочу. Сколько бог даст – столько и будет. Я – за большую семью, за возрождение русских традиций, когда были огромные семьи – 5 братьев, 4 сестры. Это так здорово! Нам всё равно полегче – у нас есть памперсы и прочие полезные вещи. Сейчас кто-то может говорить о том, что детям нужно много внимания, а я его не уделяю. Но если мы вернёмся к своим традициям, у нас старшие братья растили младших, в этом нет ничего плохого, у них так развивается чувство ответственности. И я хочу, чтобы мои старшие дети подросли, у них родится, например, сестрёнка, и они взяли над ней шефство, чтобы они ощущали себя взрослыми. Мне этого очень хочется. Я не считаю, что нужно 24 часа в сутки корпеть над детьми – не дай бог, он упадёт и так далее. У нашего первого ребёнка первая реакция – нужно ли заплакать, обращают ли внимания родители. Если нет, то и плакать вроде не надо. Я не бегу к ребёнку, если он чуть-чуть упал. Сейчас он падает, поднимается, опять бежит, опять падает. Ничего в этом нет особенного. Тем более у меня есть мама, я могу за детей всегда быть спокойной. А. МИТНОВИЦКАЯ: А Вы уже подумали о том, как дети будут выбирать профессию? М. КОЖЕВНИКОВА: Нет. Я как раз была тем ребёнком, который занимался спортом, хотя не был к нему предрасположен. Я не была гибкой, мягкой. Я стала чемпионкой Москвы, взяла мастера спорта, но это далеко не Олимпийские игры. Это то, чего я добилась своим трудом, слезами, болью. Я благодарна родителям за развитие характера – я не опускала руки, шла вперёд, несмотря ни на что. А. МИТНОВИЦКАЯ: То есть дети тоже пойдут в спорт? М. КОЖЕВНИКОВА: Я хочу, чтобы они пошли в спорт. Хоккей уже ждёт, клюшка куплена, поэтому все вроде ждут этого. Но я не буду заставлять своих детей заниматься видом спорта, каким хочу я, чтобы они занимались. Я хочу, чтобы они получали удовольствие. Так они добьются гораздо больших результатов. Когда меня увидел потом тренер по теннису, он сказал, что «мы потеряли крутую теннисистку», я очень точно била. Но я уже бегала на полупальцах, это не изменить. Поэтому я своим детям дам выбор. Сейчас ко мне много приходит обращений – почти сотня в день. И я понимаю, что те деньги, которые сейчас нужно платить за секции, просто неподъёмные иногда. Я даже не знаю, как это комментировать. А. МИТНОВИЦКАЯ: То есть даже для Вас, для обеспеченной семьи это много? М. КОЖЕВНИКОВА: Я считаю, что если один урок тенниса стоит 5000 рублей… А. МИТНОВИЦКАЯ: Да вы что! М. КОЖЕВНИКОВА: Да, такие цены в Москве. А хоккей? Мне написала одна женщина о том, что они переходят из одной команды в другую, потому что переезжают очень далеко. И ей сказали, что ей нужно заплатить 200–250 тысяч за переход. Кто-то объявил, что за переход из команды в команду та команда, в которую он приходит, должна заплатить той школе, которая его воспитала. Но та школа, в которую он приходит, говорит, что у них денег нет, поэтому если вы хотите перейти, деньги заплатите сами. А денег таких, конечно, нет, они практически всё, что есть, вкладывают в хоккей. И возить ребёнка 4 часа в старую школу не могут. Я начала разбираться, подошла к Третьяку, он сказал, что действительно всё так устроено, он это подписал. Могу сказать, что художественная гимнастика пока бесплатная. Ирина Александровна Виннер следит за этим, она большая молодец. Может быть, где-то и есть платные секции, но в целом это пока бесплатный вид спорта. Но всё остальное… Как в хоккей сейчас играть? Как в теннис? Везде сплошные деньги. А. МИТНОВИЦКАЯ: Я понимаю, что на Вас валится огромное количество всего, не только обращений избирателей, но и информация идёт со всех сторон. Как Вы выбираете, за что Вы будете биться, что нужно поменять, а за что не возьмётесь? М. КОЖЕВНИКОВА: если есть возможность помочь, я помогаю. Хотя есть, конечно, те случаи, когда ты смотришь, что по справедливости, наверное, да… Например, я перед Новым годом ездила в онкологический центр в Балашиху поздравлять деток. Ко мне подошла женщина, которая там работает, и сказала, что у неё такая ситуация – она переписала квартиру на дочку, она должна была ей отдать деньги, но потом они поругались, она её выгнала, и теперь ей негде жить. Как я ей помогу, если она подписала документ? И так обращений, к сожалению, много, когда люди сами на что-то идут, а потом происходят такие ситуации. Кстати, она на меня очень обиделась, что «вот, депутат – и не помог!» А как я помогу? Я могу помочь только на законных основаниях, я же не могу пойти и связать её дочь, заставить её отдать деньги. Она сама подписала документы. Таких очень много, к сожалению. Люди что-то подписывают под честное слово, а потом всё так заканчивается. Я до сих пор об этом думаю, я понимаю, что по справедливости человеку помочь надо, а возможностей нет никаких. И никак это у меня из головы не выходит. Я – очень эмоциональный человек, в этом плане в политике мне сложно. Поэтому мужчинам-политикам легче. Но политика сейчас немного меняется – несколько губернаторов-женщин, недавно ещё один был назначен. А. МИТНОВИЦКАЯ: Вас уже спрашивали, хотите ли Вы быть президентом. Вы сказали, что точно нет. Почему? Слишком большая ответственность? М. КОЖЕВНИКОВА: Мало того, что ответственность, но это просто не жить. А я ещё хочу своих детей видеть хотя бы иногда, мужа, семью. А. МИТНОВИЦКАЯ: Тогда мы немножко сократим обязанности. Как насчёт мэра? М. КОЖЕВНИКОВА: Я не чувствую пока ни силы, ни опыта. А. МИТНОВИЦКАЯ: А вы не заглядываете лет на 10 вперёд? М. КОЖЕВНИКОВА: Нет, если бы мне кто-то сказал в 2010 году о том, что я стану депутатом Госдумы, я очень бы смеялась. Я начинала работать с «Молодой гвардией», и то по каким-то своим направлениям. Просто я давно занималась благотворительностью, этому меня научили в Европе. Там в каждого ребёнка ещё в детском саду закладывается, что он должен поработать дома – полить цветы, помыть посуду, заработать какую-то денежку и отдать её тем, кому она нужнее. Этому обучают там с детства. У нас этого, к сожалению, не делают. Я там занималась благотворительность, ездила по детским домам, так и познакомилась с «Молодой гвардией», начала с ними сотрудничать. Никто не знал о том, что я потом войду в неё, потом в «Народный фронт», потом поучаствую в праймериз с такими неожиданными результатами, то есть загадывать на 10 лет вперёд – неправильно. Надо жить сейчас. А. МИТНОВИЦКАЯ: В Думу будете переизбираться? М. КОЖЕВНИКОВА: Пока не могу сказать, в ближайший месяц буду решать. А. МИТНОВИЦКАЯ: От чего будет зависеть решение? М. КОЖЕВНИКОВА: От того, рассмотрят ли мои законопроекты. Мне не хочется занимать чужое место. В конце концов, меня ждут и в кино. Поэтому я приму решение, насколько у меня хватает сил, насколько я готова. За март я это решу. А. МИТНОВИЦКАЯ: В студии была Мария Кожевникова, депутат Госдумы и актриса. Спасибо, что пришли. М. КОЖЕВНИКОВА: Спасибо вам. С праздником!