Замок мечты и мечта о замке
(с)???Приставки «фон», равно как и полагающегося к ней баронского титула у Вильгельма Бранта, разумеется, не было: прадедущка его был портовым маклером в Гамбурге – посредником, подыскивавшим подходящие корабли для тех или иных грузов, или, напротив, - фрахты для кораблей. Разумеется, старший сын маклера стал наследником его бизнеса, а вот младшему пришлось самому искать себе счастья. В 1802 году он приехал в Архангельск, чтобы стать портовым маклером в тамошнем порту. Однако оказалось, что в российских условиях деятельность эта отнюдь не так прибыльна. Осмотревшись, молодой немец принял решение заняться торговлей лесом. Для начала, разумеется, в роли посредника, потому что стартового капитала у него почитай что не было. Но дела пошли хорошо, и вскоре Брант младший стал не только купцом, но и владельцем нескольких лесопилок, потому что понимал, что доска и брус стоят дороже «кругляка».
Сын его – Эммануил отцовское предприятие расширил. К 1860 году семейные лесопилки превратились в настоящие заводы, выпускавшие практически весь ассортимент пиломатериалов, востребованный на рынке того времени, да еще вдобавок и поташ – щелок, на приготовление которого шла зола от сжигания отходов производства. А торговля расширилась необыкновенно: теперь Бранты торговали еще и зерном, пенькой, воском, салом. Головная контора фирмы базировалась в Петербурге, а отделения – во всех значимых портовых городах России.
В общем, наследство Вильгельм Брант, или, как его, - представителя уже второго поколения семьи, родившегося в России, называли иначе – Василий Эммануилович, получил богатое. Компании «Э.Г. Брант и компаньоны» принадлежали лесопильный завод на Охте и пристани со складами на Неве, предприятия на Вытегре, под Череповцом и в Кондопоге, Кривоезерский завод в Юрьевце. А поскольку наследником Василий Брант был рачительным, он изо всех сил старался диверсифицировать семейный бизнес. Так в портфеле фирмы появился контрольный пакет акций пивоваренного завода «Бавария» и ценные бумаги сразу нескольких российских железных дорог, а в личной собственности ее владельца – несколько виноградников во Франции и доли в паре крупных европейских пароходств.
Но вот чего Василию Эммануиловичу хотелось по-настоящему и всерьез, так это – сказки. Видимо, и правда, есть в немецком менталитете что-то такое, что, по меткому выражению Германа Раушнинга «каждый немец стоит одной ногой в Атлантиде». Сын купца и правнук портового маклера мечтал о семейной легенде. О том, как он оставит детям не только торговую империю, охватившую всю страну, но и фамильный замок, а то еще и дворянский титул. И мечта эта была вполне осуществимой. К началу ХХ века он уже был потомственным почетным гражданином, а, учитывая, сколько Бранты жертвовали на благотворительность и ассигновали на нужды государственные, до пожалования им дворянства оставался действительно один шаг. Замок же предстояло построить самому.
В 1909 году Василий Эмманулович этим занялся всерьез. Нанял одного из самых модных архитекторов того времени – Роберта Фридриха Мельцера, разумеется, тоже немца, и вкратце описал ему свое видение семейного гнезда. Мельцер впечатлился задачей, привлек к делу лучших декораторов и художников (над рисунками витражей, скажем, работал Петров-Водкин) и всего за год построил особняк, которому искренне завидовала вся немецкая община: небольшой замок, оборудованный по последнему слову техники – с горячим водоснабжением, паровым отоплением, электричеством и даже лифтом. А на заднем дворе располагались гараж, каретный сарай, конюшня, коровник, птичник, прачечная и так далее. В общем, получилось полностью самодостаточное поместье.
Прожить в нем семейству Брантов довелось недолго. Василий Эммануилович славился умением очень трезво оценивать обстановку и давать правильные прогнозы, что в отношении бизнеса, что в сфере политики. Поэтому летом 1917 года он со всеми домочадцами выехал в Париж, а до лета 1918-го успел вполне выгодно пораспродать большинство своей российской собственности. И жил, как говорят, еще очень долго и счастливо.