Художник Алексей Саврасов – великий русский мастер пейзажа, старался не изменять своему таланту под влиянием житейских обстоятельств, выпавших на его долю. Современники с восхищением и искренней печалью писали об этом живописце, чьи личные достоинства с годами переплетались с ужасающей судьбой спивающегося человека.

Настоящие признание и успех пришли к Саврасову очень рано. И все же на его пути было много испытаний, которые чуткая и ранимая душа живописца не всегда могла преодолеть.

 

 

 

Душа пейзажа

Если внимательно всматриваться в детали пейзажей Саврасова, проявляется то, что стало духовным источником его творений. В каждой картине есть тот луч, радужный блеск, светлый, жемчужный акцент, дающий всему пространству, всей природе особое позитивное звучание. И это не контраст, а именно просвет, пожелание счастья, солнечных дней и тепла на фоне серой, мрачной, темной или неказистой реальности.

 

 

 

Особая интуиция требуется, чтобы поймать этот промелькнувший отсвет, нежный перелив, проблеск, отражение. И редчайшее мастерство, чтобы это отобразить, зафиксировать, показать зрителю радость среди печали, скорби, мнимой беспросветности.

 

 

 

Много лет спустя такое же поэтическое настроение отразится в стихах Александра Блока. Этот светлый ярко-голубой клочок, который открывается глубоко в небе, несет в себе надежду на лучшее, что так ценится и так редко встречается.

 

Признание и критика

Странно, но почему-то существует миф о том, что Саврасов – «творец одной картины», а именно «Грачи прилетели». Возможно потому, что Александр Бенуа в книге «История русской живописи» слишком резко и довольно несправедливо высказался о нем.

 

Нелепо звучат слова о том, что только это полотно «феноменальный, необъяснимый случай» на фоне предшествующего «банального» творчества и «пустоты» после написания одного значительного полотна. Жесткое мнение Бенуа прямо противоречит его же рассуждениям о «священном даре» Саврасова внимать никем ранее не слышимым таинственным голосам природы. Или о том, что картина была путеводной звездой для новых поколений.

 

Несомненно, признание Саврасова как талантливого живописца произошло задолго до 1871-го, когда были написаны «Грачи». Профессионалом он стал в двадцать лет, окончив Московское училище живописи и ваяния. «Вид на Кремль от Крымского моста» (1851) оценивался современниками как тонко схваченный живописцем момент перед ливнем, ненастье, переданное с достоверностью и яркостью.

 

 

В 1854 году в Москве Саврасова называли первым среди пейзажистов. Его творчество оценили в Императорской академии художеств. П.М.Третьяков приобрел его «Вид в окрестностях Ораниенбаума» в 1858-м.

Очевидно, что Бенуа слишком субъективно оценивал Саврасова. Поскольку созданный уже после «Грачей» «Проселок» (1873) - тоже признанный шедевр. Недооценивать работы, как «до», так и «после» - большой просчет. Обаяние, искренность и художественное мастерство – далеко не все эпитеты, которых заслуживают сотни полотен мастера. Совершенство колорита летнего пейзажа с мельницами (1859) создает почти ощутимый эффект восходящего солнца. Как трогательны «Дворик.Зима» (1870) и «Домик в провинции» (1878), необычен «Закат над болотом», завораживают волжские этюды.

 

 

Нет, Саврасов, даже при критическом подходе к его трудам, никак не «автор одной картины», зря потративший все остальное время. Это прекрасно знали И.Левитан, К.Коровин, М.Нестеров - его ученики. В Московском училище мастер преподавал двадцать пять лет, начиная с 1857 г.

 

 

Пагубное пристрастие

Рассказы о Саврасове в последние пятнадцать лет его жизни очень печальны. Но даже в эти годы знакомые отзывались о нем, как об очень хорошем, милейшем человеке. Грустно читать о том, как Гиляровский познакомился с художником в тяжелые дни, когда весь облик и поведение свидетельствовали о запоях, случайных заработках и жизни, продолжавшейся благодаря поддержке любивших его людей.

Только вытянуть Саврасова их этой колеи уже никому не удалось. Застенчивый и чуткий человек не устоял перед пагубной привычкой, ставшей «второй натурой».

 

Семья

Семейная жизнь принесла живописцу не только радость, но и много горя. Из пятерых детей от первого брака трое умерли в младенчестве. Супруга, Софья Герц, была родом из семьи, хорошо известной в обществе: один из братьев преподавал историю искусств в Московском университете, другой - был товарищем Саврасова по училищу.

 

Оказалось, что жениться по любви – еще не достаточно, чтобы быть счастливым. Жена оставила его после двадцати пяти лет супружества. Их союз и преподавательская деятельность художника полностью совпадают по времени.

 

Есть важный факт, говорящий о многом. У его второй жены, с которой не было официального бракосочетания, родилось двое детей. Алексей Моргунов, внебрачный сын, стал известным художником. В последние, тяжелые годы Саврасов продолжал искать свой «просвет», были люди, не отрекавшиеся от него и продолжавшие любить и поддерживать.

 

 

Надо вспомнить, что Алексей Кондратьевич был сыном купца (Кондратий Соврасов – так звали его отца). И мальчику приходилось отстаивать свои занятия рисованием, ведь поприще ему готовили другое. Он смог убедить ближних, что его тяга к прекрасному, к искусству – не блажь, а настоящее призвание, которому он посвятит всю жизнь. В сущности, ведь так и получилось.