Хлеб из храма: история одной пекарни
Никольский храм на речке Толшме имеет историю старую - аж с 16 века известен он в округе, но судьба его стандартная для большинства российских церквей - стоял, дряхлел, строили новый каменный, а тут и революция.
В те грозные времена православные храмы ждали два пути: или их закрывали, предварительно разграбив, а то и осквернив, либо же крепкие кирпичные здания приспосабливали под хозяйственные нужды - только народившимся колхозам-совхозам нужны были подсобные помещения, зернохранилища.
Толшменский храм ждала вторая версия развития событий. Церковь закрыли в начале 30-х годов прошлого века, а уже в 1938 году в здании заработал маслозавод. Один из алтарей приспособили под ледник, где хранили готовое масло. Заводик отработал около двух десятилетий, затем его перевели в другое место, а храм продолжал стремительно разрушаться. Местные жители активно помогали процессу, растаскивая кирпич для собственных нужд, пока, в итоге, от красивой церкви не остался лишь притвор. К нему прирубили деревянную пристройку и оборудовали хлебопекарню. 
Хлеб пекли до апреля 2012 года. Потом прикрыли и хлебопечку. А жаль, что теперь нет в селе собственного производства. Настоящий деревенский хлеб из печки, душистый, мягкий, с хрустящей корочкой, а сверху мед, или сметана с вареньем, да даже просто сахаром посыпать - вкусно так, что ни один чизкейк с тирамису не сравнится. А как хорошо пахнет чистый морозный воздух, смешавшись с ароматом свежего хлеба! Все такое близкое, родное, затрагивающее самые глубинные струны души, пусть даже ты рожден в большом городе и не провел свое детство в деревне!
Мне посчастливилось попасть в бывшую хлебопекарню благодаря Галине Мартюковой, возглавляющей музей русского поэта Николая Рубцова, жившего здесь. Галина Алексеевна захватывающе интересно рассказывает не только о Рубцове, но и об истории Никольского и вам очень повезет, если она проведет вам экскурсию по селу!
Храм постепенно восстанавливается благодаря этой замечательной женщине, и, хоть и не сохранил почти внутреннего убранства, наполняет теплом и светом, дарит покой на душе. Его история требует отдельного рассказа, а пока вернёмся к пекарне.
Огромные печи остыли уже навсегда, но они ещё мощные, могучие, пахнут хлебом. Сохранились формы - помните, какими большими были буханки, сейчас не такие. А самое интересное - рукописная таблица с нормами продуктов для разных видов хлеба. Почерк, этот незабываемый почерк - так писали мои бабушки и дедушки, старинные буквы, переносящие в далекое детство, сразу выбивают слезы из глаз! А какие рецепты: булка Ярославская, ватрушки с творогом, сдоба обыкновенная, батон подмосковный - я как будто очутилась в Советском хлебном магазине, где хлебушек разложен на больших деревянных лотках и брать его нужно большой вилкой, где добрая улыбчивая продавщица улыбается и пробивает чек на скрипучей кассе. За двадцать минут я вернулась на 40 лет назад! Волшебное место, и я искренне надеюсь, что и храм возродится, и пекарню сохранят, пусть это будет не только памятник советской истории, но и тропинка в детство!
Я часто слышу гневные высказывания о власти, разрушавшей церкви, проклятия в адрес людей, принимавших участие в их закрытии. Мое отношение несколько иное, сформировалось оно благодаря моей бабушке, лишившейся после революции огромного имения на Ветлуге. Бабушка никогда не проклинала ни людей, разграбивших усадьбу, ни власть, уничтожившую семью, ни страну, она говорила: «Значит, так надо…»
И уж если она не осуждала ход истории, перевернувшей ее судьбу, то какое на то право имею я? Никакого…
Так и в этой ситуации - значит, так было надо, значит, нужны были для чего-то эти испытания, значит, нужно было стране перейти и через эти преграды, возродившись и став более сильной духом. Это история, которую не изменишь и которую забывать нельзя, нужно сделать выводы и обязательно помнить, чтоб не повторить. А люди, проклинающие разрушителей - это же были их предки, их не нужно ненавидеть и винить во всех грехах, просто нельзя повторять зло, когда-то совершенное ради новых идей, надо простить и двигаться дальше!