Клим Шипенко: «Получая деньги на кино, люди не думают, что их нужно вернуть»
В российском прокате – «Как поднять миллион. Исповедь Z@drota». Фильм о молодых предпринимателях, генерирующих один стартап за другим в условиях беспощадной российской коррупции и идущих через тернии к понимаю того, что не в деньгах счастье. О деньгах в российском кино, а также о том, как сделать его лучше, мы поговорили с режиссером Климом Шипенко. Откуда пришла идея фильма? Она пришла генеральному продюсеру картины Рубену Дишдишяну, это он решился экранизировать книгу Дмитрия Шахова, купил права и начал работать над сценарием. И когда был готов его первый вариант, тогда уже я подключился. В своих прошлых фильмах вы работали в основном со звездами. А здесь в главных ролях – актеры, совсем не известные широкой публике. Как они появились на площадке, и почему именно дебютанты? Они нашлись методом серьезного поиска, кастинга и проб. Мы прошерстили всех имеющихся на тот момент актеров, подходивших по возрасту, и из них выбрали этих двоих – Виктора Грудева и Дмитрия Калязина. Главного героя я нашел в Ярославле, он приезжал туда с театром из Новосибирска, играл «Чайку». Я его увидел, и мне он очень понравился, показался очень свежим, настоящим, молодым, талантливым артистом. А Диму Калязина привела на кастинг второй режиссер Гета Багдасарова, он попробовался, и как-то все срослось. Как бы вы сами определили жанр «Исповеди Z@drota»? Молодежная драма. И рассчитана она, следовательно, на молодую аудиторию? Я снимал этот фильм не только для молодой аудитории. Я все-таки хотел сделать его универсальным, так, чтобы и взрослые люди могли бы увидеть себя в этих молодых героях. Я бы хотел, чтобы для них эта история стала и их собственной историей, чтобы они задумались о своей жизни. Одним словом, чтобы она была актуальной и для взрослых людей, несмотря на то что она про молодых. А вообще история, рассказанная в фильме, актуальна сейчас? У меня была задача сделать кино актуальным - но оно делалось в несколько иных политических реалиях. Сейчас, в связи с изменением этих политических реалий, я надеюсь, что оно выглядит еще более злободневным. То есть главных героев можно назвать героями нашего времени? Это, мне кажется, зритель должен сказать – примет ли он их в качестве героев времени? Для меня они герои универсальные, на все времена. Вы – сторонник зрительского, жанрового кино, которое в России все еще не очень популярно. Почему? Любое кино делать трудно, но зрительское и жанровое, как мне кажется, особенно. Потому что ты постоянно должен иметь этот зрительские третий глаз, когда снимаешь, смотреть на историю не только с точки зрения своего собственного внутреннего мира, но еще и пытаться понять, как зритель будет ее воспринимать. И работать с этими ожиданиями, думать о них на каждом этапе работы над картиной. Задавать себе вопрос: «Что я хочу, чтобы зритель думал? Что ему было бы интересно в этот момент увидеть?». То есть это постоянный баланс между тем, какой история должна быть, и тем, какой ее хотелось бы увидеть публике. А как быть с государством? Сейчас, кажется, режиссерам больше приходится думать о том, каким фильм хотелось бы увидеть Министерству культуры. Насколько, на ваш взгляд, велика роль государства в судьбе российского кино? И хорошо ли это? Роль государства в российском кино огромна: фильмы делаются и могут быть сделаны только с помощью государства. Другой вопрос, что этим можно злоупотреблять, и так периодически и делается. Нужно надеяться, что баланс все-таки найдется, и эти деньги будут восприниматься не как подарок, а как инвестиция, которую нужно отработать. Я за такой подход. Потому что очень часто, получая деньги на кино, люди не думают о том, что их нужно вернуть. Не то чтобы я за полностью возвратную систему – для некоторых фильмов это просто невозможно. Надо понимать, для чего делается каждый фильм. Есть картины, которые снимаются, например, чтобы продвинуть имидж страны за рубежом – такое своего рода меценатство. А есть фильмы, которые должны быть возвратными, и нужно изначально понимать их потенциал. Мне кажется, что к этому сейчас и стремятся, надеюсь, что эта система в какой-то момент станет рабочей, оправдывающей себя и возвращающей инвестиции. Про государство понятно. А какие шаги нужно тогда предпринимать самим кинематографистам, чтобы сделать российское кино конкурентноспособным? Так как я работаю в зрительском сегменте, буду говорить о нем. Это кино, так или иначе, конкурирует с американским за одного и того же зрителя в пределах одного и того же кинотеатра. И есть успешные примеры такой конкуренции, но для того, чтобы подобных российских фильмов стало больше, нужны соответствующие бюджеты. Зрители привыкли уже к определенным стандартам качества, к определенному уровню технического оснащения фильмов - и они ждут того же самого от истории. Я сейчас работаю над фильмом про космонавтов, и, так или иначе, зритель, который будет смотреть этот фильм, скорее всего видел «Гравитацию». И это та сложность, о которой я и продюсеры Сергей Сельянов и Бакур Бакурадзе думаем. Мы пытаемся эту марку и этот уровень держать. Это непросто, требует намного больше денег, чем есть. Потому надеюсь, что ситуация однажды изменится и бюджеты будут пропорциональны масштабу фильмов, – и тогда мы и сможем конкурировать. Планка американского кино достаточно высокая, но я хочу ее превзойти. Что касается фильма «Исповедь Z@drota», то этот фильм и в Америке был бы малобюджетным. То есть сумма должна соотносится с задачей – когда на какой-то артхаусный проект дается слишком много денег, я считаю, что это неправильно. Я думаю, что также считают и в Министерстве культуры, и в Фонде кино. Вопрос в том, как эту систему наладить, чтобы выдаваемые деньги доходили до экрана и были видны. Как это сделать? Я не знаю. Если бы знал, наверное, был бы продюсером. В вашем новом фильме «Салют-7. История одного подвига» – том самом, про космос – в качестве одного из продюсеров выступает режиссер Бакур Бакурадзе. Как вам работается в такой компании? Мы работаем в творческом тандеме, и по большинству вопросов удается достичь взаимопонимания. Он умный человек и глубокий художник, правда, больше в области авторского кино. Но он прислушивается ко мне, когда я апеллирую к зрительскому кино. Он в этом смысле очень чуткий человек. Как Сергей Михайлович Сельянов, который вообще пошел на такой эксперимент, объединил нас в одну команду – тут нужно быть авантюристом. А в «Исповеди Z@drota» какова была роль продюсера? Рубен Левонович Дишдишян доверил мне историю, то есть дал мне возможность сделать тот фильм, который я хотел, в рамках существующего бюджета. И я очень благодарен ему именно за то, что он, так скажем, отпустил меня с этой историей. Хорошо это или плохо – покажет прокат. Небольшой – 200-300 копий. Это, как мне кажется, не так уж и мало. Прокатчики верят в успех фильма, а я надеюсь, что аудиторию он наберет в том числе и в интернете. И люди будут смотреть - если даже не в кинотеатрах, то скачивать и смотреть на своих планшетах. Конечно, легально, но почему нет? И в этом формате, я думаю, он тоже наберет свою аудиторию. Разными дорогами, но до зрителя он дойдет. Этот фильм очень для меня важен, я могу подписаться под всеми мыслями, которые там звучат. Это моя попытка поговорить на определенные темы, так что хотелось бы, чтобы зритель поучаствовал в этом разговоре.