Языческие волхвы у запорожских и донских казаков: что про них известно

В исторических свидетельствах про запорожских казаков видное место занимает особая прослойка так называемых характерников. Это были казаки, обладавшие, по мнению и их товарищей, и их врагов, магическими свойствами. Они уживались с церковным православием, но не вписывались в него, были альтернативными духовными авторитетами.

Аналогично со скрипом утверждалось официальное православие и на Дону, где ещё во времена восстания Степана Разина в 1670-е годы практиковалось многожёнство и были в ходу явно нехристианские культовые обряды.

Характерники

«Доказательством того, – пишет современный украинский историк Евгений Луцив, – что много кто из характерников не был христианином, было то, что их никогда не хоронили попы, а хоронили запорожцы по-своему. Некоторым даже, как рассказывают легенды, забивали в грудь кол, чтобы они по смерти не вставали, и тогда засыпали землёй. Однако самым распространённым захоронением характерников было погребение лицом вниз». И такие могилы на Украине археологам известны.

Андрей Чайковский, автор работ по украинскому казачеству, писал: «Кто меткий да хитрый, умеет о себе порадеть, удостаивается от товарищества прозвища характерника, какого-то сверхчеловека, которого пуля не берёт и который самого чёрта умеет околпачить и заставить себе служить». Историк Дмитрий Яворницкий утверждал: «Между казаками всегда были так называемые характерники, которых ни огонь, ни вода, ни сабля, ни обычная пуля, кроме серебряной, не брали».

«Своё начало, – продолжает Луцив, – казаки-характерники ведут ещё от староукраинских языческих волхвов (вещунов, чародеев)».

Характерников в украинских легендах наделяли многими волшебными способностями. Они оставались невредимыми, как бы заговорёнными в бою. Те пули и стрелы, которыми в них стреляли, они якобы ловили голыми руками и кидали назад во врагов, и враги были поражаемы. Характерники могли оборачиваться дикими зверями – волками или медведями, с чем и был связан обычай хоронить их лицом вниз либо со вбитым в грудь колом, дабы они не могли воскреснуть. Неуязвимостью и яростью в бою, чертами оборотничества характерники напоминают берсерков у викингов.

Характерники были носителями тайного знания, ведали заклинания, умели останавливать кровь, лечить смертельные болезни и ранения. Они могли также открывать любые замки без ключа, ходить по воде и подолгу оставаться под водой, видеть сквозь стену и применять телекинетические способности.

Олицетворением образа характерника в украинском фольклоре был казак Мамай. В истории Запорожского войска прославился соратник Богдана Хмельницкого Иван Сирко. За свою жизнь он выдержал 244 сражения, в которых ни разу не был ранен. Среди товарищей Сирко почитался как характерник. Рассказывали, что по его смерти казаки возили с собой части его тела, чтобы наводить на врагов порчу и страх во время сражений.

В XIX веке Николай Гоголь придал черты характерника персонажу «Ночи перед Рождеством» Пацюку. Некоторыми чертами магического искусства овладевает Вакула, когда заставляет служить себе чёрта.

Характерники носили ещё одно название – гольдовники. Его происхождение связано с культом готской богини Гольды.

Наследники готских жрецов

В Подолии есть местность под названием Толтры. Так называются расчленённые глубокими долинами лесистые холмы. В конце XX века археологи Ирина Русанова и Борис Тимощук проводили там многолетние исследования древнерусских городищ. После принятия Русью христианства в этой местности долгое время сохранялась языческая религия. По мнению названных исследователей, языческие обряды широко практиковались здесь в XIII веке, а их последние следы относятся к XVII столетию.

Человеческими жертвами в капищах, раскопанных на городищах Богит и Звенигород, старинные обитатели Толтров чтили богиню плодородия Макошь, аналогичную древнегерманской (готской) богине Гольде. Вероятно, именно с культом Гольды связано второе известное наименование характерников. Примечательно, что они прозвались так не от славянского, а от готского имени божества. Русанова и Тимощук считали население Толтров славянским, но это, возможно, не совсем так.

В XII-XIII веках, как известно из русских летописей, Подолия входила в Болоховскую землю, не подчинявшуюся князьям Рюрикова рода. Болоховцы получили покровительство татарских ханов, обязавшись поставлять им хлеб. Болоховцев одни историки считают славянами, другие – валахами (родственными румынам), третьи – тюрками. Но, скорее всего, это был смешанный народ, как и последующее запорожское казачество. Историк Владимир Голобуцкий считал болоховцев непосредственными предками казаков.

Есть теории, что казаки были потомками готов. О связи с готами действительно может свидетельствовать культ Гольды-Макоши и редкое, но всё же встречающееся наименование характерников гольдовниками.

Язычество у донских казаков

Об аналогах характерников на Дону известно меньше. Всё же и там были магические практики казаков, так называемый «казачий Спас». Обладатели такого искусства также считались неуязвимыми для обычного оружия. Поверья этого рода бытовали у донских казаков ещё в Гражданскую войну.

Исследователь Червлёного Яра – древнего казачьего государства на Хопре – Александр Шенников пишет о религии донских казаков:

«Донские казаки все в целом, с самых первых сообщений о них в XVI веке, появились на сцене как сектанты, считавшие себя православными христианами, но фактически не признававшие Московскую православную церковь. Не только после Раскола, когда в конце XVII века большая часть донских казаков примкнула к старообрядцам, но и до Раскола у них не было ни контролируемого Москвой духовенства, ни храмов, освященных и официально признанных московским церковным начальством, ни церковного брака, который казаки принципиально отвергали.

Всё это распространилось лишь в XVIII веке в основном, насколько можно понять, принудительно после подавления Булавинского восстания. Вместе с тем, имеется много сведений о сохранении у донских казаков до XVIII века некоторых обрядов, сильно смахивающих на языческие, и специфических ритуалов гражданского брака и развода».

Вряд ли эти традиции могли поддерживаться без прослойки их авторитетных хранителей.