Рабфак — первый шаг к знаниям: почему рабочие факультеты были вехой социальной политики СССР
2 февраля 1919 года открылся первый рабфак. Этот термин ушел в прошлое и ныне вызывает ассоциации с музыкальной группой, которая работает в жанре сатирических шоу. Но изначально рабфак, рабочий факультет — серьезное дело. Рабфак — важная веха социальной политики молодого советского государства, которая была направлена на повышение культурно-образовательного уровня страны.
По переписи 1895 года, в Российской империи только 10 процентов населения было грамотным. Большевикам было ясно: с темным народом можно совершить революцию, но построить светлый коммунизм невозможно. Программа была монументальной — ликбез, рабфаки, совпартшколы, новые вузы. В 1914–1915 годах в России был 91 вуз, в 1921–1922 годах — уже 278, количество студентов выросло в два раза — до 206 тысяч человек. На рабфаках рабочая и крестьянская молодежь, получив путевку предприятия, подтягивала знания до вузовского уровня. Идея рабфака была высказана большевиком и астрономом (может быть, единственное во всей Вселенной сочетание) Павлом Штернбергом, именем которого назван Астрономический институт МГУ.
В Московском университете курсы появились первыми, но их не окрестили словом «рабфак». Формально первый рабфак 2 февраля 1919 года создали в Коммерческом институте (ныне Российский экономический университет имени Плеханова, Плешка) при участии рабочих Замоскворечья. Эти курсы получили название «рабфак имени Артема» по имени самого активного из рабочих, решивших повысить образовательный уровень. К сожалению, история не сохранила подробностей биографии первого советского рабфаковца.
Несмотря на то, что в июле 1918 года Наркомпрос принял постановление о свободном, даже без документов, приеме в вузы всех желающих с 16 лет, независимо от пола, гражданства и происхождения, получить высшее образование «нетрудовым элементам» было чрезвычайно сложно. Одновременно с демократическим решением Наркомпрос издал суровый указ, по которому под угрозой революционного трибунала полагалось при приеме в вузы отдавать предпочтение представителям пролетариата и беднейшего крестьянства. Наибольшей популярностью в те годы пользовались инженерные специальности, которые могли обеспечить надежный кусок хлеба. Медицинские и тем более творческие профессии спроса не имели.
Надежда Крупская, одна из руководителей Наркомпроса, писала, как к ней однажды привели крестьянина-бедняка, который страстно хотел учиться, пришел в Москву и, не зная ни одного адреса, уселся под памятником Ломоносову. Крестьянина привели к Крупской, и она устроила его на рабфак МГУ. Опять же, какой дорогой пошел этот трудолюбивый человек, истории неизвестно. Идеологом рабфаков был заместитель Луначарского и особо ценимый Лениным историк Михаил Покровский, который писал: «Видеть рабочего в высшей школе было главной целью моей работы.
Мы получим пролетария-студента, а затем пролетария-профессора, и я надеюсь, что увижу тысячи таких примеров». У академика Покровского была деятельная натура — он создал Институт красной профессуры, Коммунистическую академию и Институт Ленина. Кроме того, академик Покровский вместе с органами ОГПУ был инициатором репрессий в Академии наук. Знаменитый историк Тарле — одна из жертв этих чисток. Как уживались в одном человеке столь разные наклонности, пусть решают биографы.
К 1930 году 30 процентов студентов были выпускниками рабфаков, где обучались 350 тысяч человек. Число рабфаков достигло тысячи, но во время войны они были закрыты. Во второй половине ХХ века на новом витке образовательной реформы появились подготовительные курсы для рабочих, для отслуживших в армии, которые назывались «рабфак». Если сегодня где-то сохранились подобные курсы, они имеют неофициальный статус. Государство сбросило с плеч ответственность за подготовку юношества к студенческой скамье. Хочешь учиться — ищи способ грызть гранит науки.