По знаменитой пьесе Жана-Батиста Мольера: в Театре Моссовета представили «Тартюфа»
В Театре Моссовета Евгений Марчелли представил «Тартюфа» по знаменитой пьесе Жана-Батиста Мольера. Подробнее о премьере — в материале «Вечерней Москвы».
В Театре Моссовета Евгений Марчелли представил «Тартюфа» по знаменитой пьесе Жана-Батиста Мольера. Подробнее о премьере — в материале «Вечерней Москвы».
Лаконичный зал «Под крышей» на этот раз засыпан разноцветной мишурой и блестками — спектакль начинается с дикой вечеринки-дискотеки отвязных мажоров. Здесь молодость празднует себя, благо хозяина Оргона (Валерий Яременко) нет дома. Только вот его матери, суровой госпоже Пернель (Ольга Остроумова), этот праздник жизни не по душе, что она и высказывает в лицо веселой невестке Эльмире (Дарья Балабанова). И ставит в пример своего кумира — г-на Тартюфа (невероятно органичный Виталий Кищенко). Потом блестки исчезнут и начнется увлекательный сеанс разоблачения лицемера и ханжи Тартюфа.
Так завязывается эта известная интрига в оригинальной трактовке Евгения Марчелли — в узком пространстве, где артисты буквально в метре от зрителей. Постановщик в поисках новых смыслов предложил нам жанр уже не сатирической комедии, а «трагифарса» с многозначительным пояснением «кино».
Что ж, в спектакле много от кинематографа — от ритма до динамично сменяющихся мизансцен. Тем более что тут герои, связанные сложными родственными отношениями, разговаривают не привычными стихами, а прозой. Что оригинально, Марчелли выбрал для постановки старый, но оказавшийся актуальным прозаический перевод на русский XIX века Е.Федюкина. Он больше подошел для разговора о внутрисемейной драме Оргона, полной измен и разочарования.
— Мольер написал свою пьесу «Тартюф, или Обманщик» еще в 1664 году, — напоминает режиссер. — У нее было много стихотворных переводов на русский язык. А в середине XIX века эта пьеса была переведена Федюкиным уже прозой. И мы выбрали именно этот перевод, потому что считаем, что эта история в легкой форме сатирической комедии сегодня не совсем интересна театру. Мы решили представить другую историю: про внутреннюю драму, когда очень взрослый человек женится на молодой девушке и попадает в очень сложную для себя ситуацию. На протяжении всего спектакля Оргон решает вопрос, как ему жить дальше — уничтожить любовь или принять предполагаемую измену. Я рад возможности исследовать пьесу и найти в ней историю, которая только намечалась. Для меня она потеряла первоначальный сатирический оттенок и перестала быть комедией. Для меня это трагическая история, именно трагифарс.
Спустя 200 лет: в Театре Моссовета прошла премьера спектакля «Замужняя невеста»
Заметим, что все же Оргон в исполнении Яременко вовсе не производит впечатление глубоко влюбленного в свою молодую жену супруга. Он выглядит скорее как вполне успешный бизнесмен в очочках и элегантном костюме. Потом уже — в пижаме. Окажутся в глубоком неглиже и другие участники действия. Особенно забавно выглядит дочь Оргона Марианна в панталончиках (ее играет Екатерина Девкина), что несколько озадачит зрителей — ведь им никто не пояснит, что события разыгрываются в одну ночь и в одном месте. Кстати, в камзолах, напоминающих нам о XVII веке, здесь вы увидите только двух лакеев. Марчелли буквально раздел своих героев — и в прямом, и в переносном смысле.
Перед нами, по сути, история «неравного брака» — у Оргона разница в возрасте с женой около сорока лет. Те праздники жизни, которые она регулярно устраивает в его отсутствие, ему явно не по душе. Но он терпит — до тех пор, пока на горизонте не замаячит перспектива реальной измены жены. И с кем? С его же обожаемым Тартюфом! Сцена, где Яременко-Оргон забирается под стол, на котором планируется измена его жены, поставлена предельно натурально — вплоть до рвотных позывов у героини. Причем троекратно. Именно столько раз Марчелли заставляет публику наслаждаться мерзкими поведением Тартюфа и хитростью Эльмиры. Это педалирование, правда, производит, скорее, комичный эффект.
Марчелли признается, что видит в самом Тартюфе, сыгранном Виктором Кищенко с чудовищным правдоподобием, затаившегося монстра, некий катализатор, который зачем-то был нужен хозяину дома.
— Возможно, для того чтобы совершить некую странную операцию над собой, чтобы принять или отторгнуть то, что с ним случилось, — размышляет режиссер. — А случилась страшная трагическая для него история: он влюбился в молодую девушку, а разница поколений оказалась критической.
Валерий Яременко в роли мужа-папика играет, скорее, шефа, некоего столоначальника большого коллектива, но, как говорится, не без тараканов в голове. Он ставит над собой некий эксперимент. Его властный Оргон оказывается слепым идеалистом — хочет привести всех в доме к некоему нравственному идеалу. Для этого ему и нужен Тартюф, пройдоха и циник. Слепо веря в его искренность и набожность, он дарит ему в жены не только дочь, но и все свое имущество. Причем действует как под гипнозом, и только хитроумность Эльмиры заставляет его открыть глаза на истинную сущность Тартюфа.
— Мы все меняемся с возрастом и ситуациями, — говорит о своем герое Валерий Яременко. — Мой персонаж обычно представляется доверчивым простачком. Но у нас по-другому. Здесь Оргон — властный хозяин, который хочет сделать все по-своему: выдать несчастную дочь за своего кумира, провести эксперимент над собой и над молодой женой, проверить ее послушание.
Артист считает, что история достаточно актуальная и сегодня.
— Если мужчина моего возраста берет на себя груз жениться на девушке с разницей в сорок лет, то почему он не видит, что его ожидает завтра? — рассуждает Яременко. — Оргон — это история человека, который был влюблен, а потом жизнь стала вносить свои коррективы. Ему уже хочется покоя, а его жене — вечного праздника. Здесь, по сути, психоделическая история, которая мне очень интересна. Такой роли у меня еще не было. Спасибо Мольеру и режиссеру, который заставил нас походить по лабиринтам этого великого произведения.
С ним согласна и Ольга Остроумова, которой, честно говоря, особенно играть здесь нечего, кроме старческого брюзжания в первый сцене дискотеки. Своей игрой, кстати, требовательная актриса не очень довольна, но она высоко ценит саму возможность выйти на малую сцену театра:
— Этот формат дает органику артисту, — говорит Остроумова. — Без наигрыша, без лишнего педалирования, как на большой сцене, без форсирования голоса, причем при всей психологии, заложенной режиссером. А спектакль у нас получился как предупреждение о том, что идея фикс делает любого человека почти сумасшедшим. И если он идет за ней, становится рабом идеи, то на его пути рушатся человеческие судьбы.
Спектакль, который, конечно, будет еще наращивать мышцы, получился не просто современным и актуальным, но и достаточно дерзким. Он о неприятном. О том, что молодость вернуть нельзя. Что стареть надо красиво. Что надо быть трезвым здравомыслящим человеком и не поддаваться на лицемерие и соблазны, в какую бы яркую мишуру они ни рядились. Что жизнь человека важнее идеи. И главное — жениться надо по взаимной любви.