«Я не сын маминой подруги»: Антон Криворотов рассказал о проекте «Холостяк», женщинах и мужских слезах

Уже завтра мы узнаем, кто станет избранницей главного героя седьмого сезона шоу «Холостяк» на ТНТ — загадочная Барбара Пино или яркая Лиза Адаменко. В преддверии финала проекта корреспондент «Вечерней Москвы» пообщалась с Антоном Криворотовым, стоматологом и музыкантом, за чье сердце два месяца боролись самые симпатичные девушки страны.

— Антон, какую стратегию выбрали для себя на проекте? Как определяли, не пускают ли вам пыль в глаза?

— Всегда очевидно, когда кто-то пытается казаться тем, кем не является, и это отталкивает. Я за искренность. И это было основной задачей — «распаковать» участниц, понять, что ими движет. На каком-то этапе мне нравились все девушки и выбрать было непросто.

ДОКТОР КРИВОРОТОВ

— Вы тонкий психолог, разбираетесь в людях?

— Я бы не сказал, но я в базе психолог, потому что доктор. И каждый день работаю с пациентами, с которыми нас связывает гид — боль. Приходится копаться в их анамнезе, определять чувства по невербальным жестам. Пациенты тоже иногда лукавят, и я это обычно понимаю.

— Вы увлекаетесь музыкой. Ваш калифорнийско-российский проект «Доктор Криворотов» — музыка в стиле реп?

— Это смесь нью-эйдж, рока, поэзии. Выступаем на фестивалях, проводим сольные концерты. Давайте так: это не рэп. Я не рэпер. И вообще, давайте отучимся от сепарации на черных, желтых, красных, рок, пост-панк, рэп. Есть либо музыка, либо не музыка. Я могу принимать разные взгляды, жанры, вкусы. Главное — качество контента.

— Вы пишете стихи?

— Да. Лирические, о любви. О личном, которое у всех одинаково. О жизни, смерти. О не­­ жизни и не смерти. О времени, состоянии души.

— Вы говорили, что идете на проект, чтобы поразмыслить над мирозданием. Какие открытия он подарил?

— Здесь ты сконцентрирован на отношениях с людьми, постоянно думаешь, какой сделать выбор. И поскольку ты зажат рамками проекта, выбор бывает сложен, порой — скоропалителен. Важно никого не обидеть и остаться в нормальных отношениях. Но здесь меня радует все, сложно дается только режим.

— У некоторых уже выбывших участниц есть дети. Могли бы вы построить отношения с такой девушкой?

— Увы, нет. Я обожаю детей, некоторые мои друзья очень счастливы в таких семьях. Но для себя такое не представляю. Это личное, мой незакрытый гештальт — сам из такой семьи, со старшим братом у нас разные отцы. 

— Вы из династии врачей стоматологов?

— Нет, это слух. Родители — самых обычных профессий. Папа — крановщик, мама — товаровед. При этом прадед, Александр Иванович Евдокимов — основатель советской стоматологии. И во мне, и в маме, и в бабушке, и в моем старшем брате течет кровь нашего великого родственника, это копилось годами, и я решил пойти по его стопам.

— Как вообще вы пришли в шоу-бизнес, как попали в Comedy Club?

— Классическим путем — из КВН. Играл в команде медицинского университета. Оказался в нужное время в нужном месте, получил предложение. В 2005–2006 году мы организовали третий по счету регион Comedy Club. Потом меня пригласили на съемки фестиваля Comedy в Турцию. А по окончании недолгого контракта пришлось решать: развиваться как юморист или продолжить учебу на втором курсе университета, еще не зная своих перспектив. Я остался в медицине — и это был мой первый осознанный выбор без чьих-либо советов. В Москву переехал, когда поступил в ординатуру по ортопедической стоматологии. Мы, доктора, учимся долго. Я отдал этому 13 лет. Из Саратова — в Москву, потом в Америку, снова в Москву, опять в Америку...

ЛЮБИТЬ МОСКВУ ЗА МАЯКОВСКОГО

— Что для вас Москва?

— Над этим вопросом могу расплакаться — впервые за много-много интервью. Серьезно, не шучу. Для меня Москва — это очень много. Я настолько же сильно этот город люблю, насколько и ненавижу. Здесь огромная концентрация событий — и я не о высоком темпе жизни мегаполиса, а о своей жизни, карьере. Моя судьба здесь строилась и строится, хотя я и пытаюсь порой от этого убежать.

— И все же, что заставляет ее любить, а что — ненавидеть?

— Ненавидеть за бескомпромиссность (задумчиво — прим. «ВМ»), а любить — за Маяковского.

— Это ваш любимый поэт?

— Не стал бы его выделять среди остальных. Но мне он определенно симпатичен. Грустный, правда, в этом плане мне, конечно, Есенин ближе; Булгаков — из прозаиков. Но Есенин — это Петровка. А Маяковский — Лубянка.

— То есть известные улицы города связаны для вас с какими-то поэтами и писателями?

— Конечно. У меня есть своя теория. Ты знаешь Маяковского? Вот представь его себе. А теперь представь Лубянку. Соответствует ей его образ? По-моему, да. А теперь представь Есенина. Есенин — Петровка летом… А теперь вспомни Булгакова — и Патриаршие пруды. Он жил в Спиридоньевском переулке. И вот я думаю: они там оказались потому, что места им так подходили, или, наоборот, улицы стали такими, потому что на них жили поэты?

ЭСТЕТИКА ХОЛОДНОЙ СТАЛИ

— Вы романтик или реалист?

— Конечно, романтик. Но разве это противоречит тому, чтобы быть реалистом? Я сочетаю.

— Ранее вы открыли некоторые секреты: скажем, встречались с двумя девушками сразу. Есть еще то, о чем лучше девушке сразу знать? Или не сразу, но все равно придется?

— Скелеты в шкафу? Нет. Ну, я не ношу нижнее белье. А еще я придирчивый, педантичный, дотошный... К окружающим больше, чем к себе. Но работаю над этим.

— Это, наверное, тоже с профессией связано? С инструментами нужно копаться во рту человека.

— Да! (оживляется — прим. «ВМ») Там такая эстетика. Представляешь, холодная сталь, это вот все…

— А… Вот оно как. Глазами пациента — страх и боль...

— Ты что! Это все связано с эстетикой. Что может быть важнее улыбки? Это же лицо. Ты так с людьми взаимодействуешь, так себя продаешь, так себя чувствуешь. Вот ты накрасила губы — ты так себя видишь. Внутри ты такая и стараешься проявиться оттуда. Понимаешь, о чем я? Одежду, украшения ты выбираешь именно такие, какие хочешь.

— Для вас одежда тоже имеет значение?

— Огромное. Но я за рациональное пользование — лучше иметь одну хорошую футболку вместо десяти средненьких. Занимаюсь дизайном одежды, собираюсь выпустить коллекцию из вторичного коттона, из материалов, которые можно перерабатывать. Это базовый гардероб: всего один дизайн, но в трех цветах. Фактически это «закрывает» всю неделю, если правильно их сочетать, при этом нет хлама в шкафу. Одежда должна быть функциональной, красивой, и не стоит забывать о трендах.

— Не боитесь, что проект и его последствия — слава, внимание, приведут к тому, что работа отодвинется на дальний план?

— Никогда. Невозможно. Я влюблен в свою профессию. Моя главная цель — нести знания в массы и быть максимально полезным людям. Приумножать эту полезность и наслаждаться жизнью. Проект приоритеты не изменит.

Я — НЕ «СЫН МАМИНОЙ ПОДРУГИ»

— Планируете заводить детей?

— Обязательно. Чем больше, тем лучше.  И мальчиков, и девочек.

— Ваш образ в прессе довольно сдержанный, спокойный, но в вас есть какое-то бунтарство. Или нет? На некоторых людей смотришь и думаешь: о, хороший мальчик… Вы — нет?

— Нет, конечно. Я бунтарь. Не сын маминой подруги (смеется — прим. «ВМ»). При этом серьезно отношусь к тому, чем занимаюсь: к музыке, дизайну, медицине… И за чувства человека рядом тоже отвечаю.

— А были ли у вас разочарования в жизни, в любви?

— Да. Любовь — лодка, которая постоянно бьется об айсберги. Но хоть в моменте это разочарование, впоследствии, в анализе, — опыт. Меня вдохновляют любовь и страдание. На пике эмоций можно генерировать вещи, которых сам от себя не ожидаешь. И несчастная любовь — прекрасный опыт.

— Вы как-то сказали в интервью, что плакали над фильмом. Над каким?

— Последний, над которым пустил слезу, — «Король Лев». А так всегда плачу над мелодрамами.

— Вы несколько месяцев думали, идти ли на проект. Беспокоило, что будут камеры вокруг?

— Нет. Сомневался потому, что трудно было в моем режиме выделить два месяца, чтобы отдать проекту. Я считаю, быть собой и даже строить отношения можно и под камерами. Если у тебя сформированный манифест, ты знаешь, кто ты… Почему бы нет.

БЛОНДИНКИ, БРЮНЕТКИ И РЫЖИЕ

— Какие девушки вам нравятся? Нужно, чтобы избранница была хозяйственной, умела готовить? Или важнее, чтобы отлично выглядела, стремилась к самореализации?

— Второе важнее. Варить борщ необязательно, мне как раз в этом качестве жена не нужна. За мной ухаживать — готовить, стирать, убирать — не надо, сам справляюсь со всеми бытовыми аспектами. И мне нужна такая же самостоятельная партнерша. Она в первую очередь должна быть свободной от стереотипов, здоровая, высокая, спортивная. С юмором, а значит, с интеллектом, иметь свои интересы, цели... На проекте были и есть девушки очень красивые и при этом естественные, такие, как мне нравятся. Нет критерия насчет цвета волос или кожи. Красота — симбиоз качеств. Сексуальность, интеллект и генофонд. Генофонд — это очень важно. Здоровье у девушки должно быть абсолютным или стремиться к нему. Она же будущая мать.

— Трудно ли понравиться вашей маме?

— Нет, совсем нет. Хотя… Вообще, да, реально трудно. Родители внимательны к моему выбору. И для меня их мнение важно. Но не является приоритетным, как и мнение друзей.

— Обычно судите по первому впечатлению: екнуло и можно довериться чувству или долго присматриваетесь, проверяете?

— Сейчас приходится проверять — потому что я уже взрослый, имею опыт. Но было бы классно, если бы это «присматриваться» совпало с «екнуло».

— Как предпочитаете проводить свободное время, какой тип свиданий вам ближе?

— Активно: прогулки, приключения! Полежать на пляже, на диване можно, но недолго. Мне нравятся разные виды спорта, серфинг, фитнес. Изучать что-то новое. Нравится биохакинг, нравится быть вегетарианцем… Иметь осознанный подход ко всему. Считаю, нужно ценить место, где ты живешь, думать о том, какой след за собой оставляешь.

— Это не погоня за трендами? Сейчас все стали экоориентированными…

— Нет, пришел к этому давно. Но вообще, то, что образовался такой тренд, и отказ от пластика стал выглядеть логично — так это наша работа, моя и таких, как я. Мы по крупицам все делали, чтобы это стало трендом и стало нормой не использовать пластик, не есть мясо животных.

— А если девушка не захочет быть вегетарианкой?

— Не скажу, что это бы стало причиной расставания. Но она точно должна быть за осознанное потребление. Больше всего я не люблю в людях невежество.

«НЕ НАВРЕДИ»

— Брак — раз и навсегда в идеале? Или, выбрав кого-то, еще не факт, что женитесь?

— Брак для меня не является гарантией чего-либо. Важнее быть уверенным в договоренности. Если для каких-то социальных аспектов — скажем, ребенка отдать в детский сад, надо, чтобы союз родителей был зарегистрирован, значит, будет. А если нет, не считаю это обязательным условием.

— Есть ли у вас девиз? Что бы вы могли на своем гербе написать?

— Noli nocere. У меня даже есть такая татуировка. Означает: «не навреди», первая заповедь Гиппократа. Относится ко всему — к окружающей природе, к людям, к профессии. Вообще, процентов 60 моего тела покрыто татуировками. Среди них есть священные — сакъянт, их набивали с соблюдением особых ритуалов монахи, хранящие обеты молчания, безбрачия. Первую получил в храме Ват Банг Пхра в Таиланде. Был период, когда хотел найти себя в паломничестве, увлекался изучением разных религий.

— И какие у вас религиозные взгляды?

— Юмористические.

— Какая любимая книга?

— Генри Миллер «Под крышами Парижа». Для меня всегда любимая книга — последняя из прочитанных. О ней самые яркие впечатления. А перечитал бы я с удовольствием «Черный лебедь» Насима Талеба, некоторые романы Чака Паланика.

ЭСЕСЕРИАНИН

— Почему этот сезон «Холостяка» — особенный?

— Потому что я являюсь среднестатистическим молодым человеком, которого произвел на свет Советский Союз. За границей, кстати, всегда говорю, что я — эсесерианин. И не в том смысле, что при коммунизме рос... Просто другой менталитет. Учтите, что я рос в Саратове — там СССР закончился гораздо позже, чем в Москве. Поэтому чуть-чуть застал эпоху мутоновых шубок, болоньевых комбинезонов, меховых шапок, перчаток на резинке. Это все мне близко. Я люблю родину. При этом жизнь — путь, необязательно родиться и умереть в одном месте.

— Какую свадьбу вы хотели бы? Или пока еще не представляете себе…

— С рок-музыкантами, с океаном, с зеленью. Должно быть много тепла и белого цвета.

— Вы давно живете на две страны — Россия и США... Не создаст это сложности в отношениях?

— Не думаю. Раньше могло, но сейчас, в этом состоянии ума — нет. И я ищу девушку, легкую на подъем, которая сможет разделять мой образ жизни.

— Не ощущаете себя звездой или почти звездой?

— Нет. Я в этом статусе, кажется, нахожусь с детства. Считаю это не особенностью, а обыденностью.

— Отец — крановщик. Мама — товаровед. Каким образом ощущение звездности у вас появилось?

— А очень просто. Родители не уделяли слишком много времени моему воспитанию, интеграции в общество. Я рос в эпоху MTV и дворовой культуры, рано стал понимать свои таланты. Взрослые на меня не влияли с какими-то паттернами: вот это хорошо, это плохо; так надо, так не надо. Делал всегда то, что хотел, и это получалось. Мне просто повезло.  

— Вас принимали таким, какой есть, и позволяли развиваться?

— Именно! Поэтому перед вами сейчас сидит серьезный врач с пирсингом в носу.

Читайте также: «Трачу много»: Павел Деревянко рассказал о своих заработках